Сильнее всех влюбляются самые отъявленные циники и пессимисты: это им на пользу. Мой цинизм только и ждал, чтобы жизнь его опровергла. Отрицают любовь как раз те, кто больше всех в ней нуждается: в каждом Вальмоне скрыт неисправимый романтик, которого хлебом не корми, дай забренчать на мандолине.
Но если ты хочешь, чтобы она прожила подольше, думаю, тебе надо научиться как следует скучать. Надо найти человека, с которым хотелось бы подыхать от скуки. Поскольку вечной страсти не бывает, пусть хоть скучается с удовольствием.
– Да, возможно, ты прав… Как ты думаешь, у меня когда нибудь это пройдет, я перестану гоняться за химерами?
– Да, цыпленок. Ты подходишь к проблеме не с того конца. Чем больше жаждешь увлечься, тем сильнее разочарование, когда все кончается. Нет, надо стремиться скучать, тогда будешь приятно удивлен, если вдруг окажется, что еще не обрыдло. Страсть не может быть «институционной», нормой должна быть скука, а страсть – вишенкой в пироге. Знаешь, кто боится скуки?
Я узнал главное – чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным. Три года живет та любовь, что не штурмовала вершины и не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая. Любовь живет долго, только если каждый из любящих знает ей цену, и лучше расплатиться авансом, не то предъявят счет апостериори. Мы оказались не готовы к счастью, потому что были не приучены к несчастью. Нас ведь растили в поклонении одному богу – благополучию. Надо знать, кто ты есть и кого ты любишь. Надо завершиться самому, чтобы прожить незавершенную историю.