Эль, 53 - 25 июля 2007 03:10

[COLOR=lilac]Продолжение-3 часть[/COLOR]"[B][COLOR=red]Они жили долго и счастливо[/COLOR]"[/B]

[B]ОН.[/B] Свою империю, подобострастие подданных и силу охраны. Свою фамилию, облик и образ, известные миллионам. Короче, все то, что делало его именно им, - и остаться просто Мужчиной, у которого была - или не была - любящая его Женщина.
Видит Бог, это было занятие не для слабого человека. Хотя и противник у него был не из последних - он сам. Точнее, часть его - собственный инстинкт.

[B]ОНА.[/B] Она смотрела на освещенный наружной подсветкой белый, словно сделанный из лаковой кожи, цветок магнолии, по-театральному красиво свисающий перед окном - здесь вся природа была на манер декораций, - на сад, залитый электрическим светом, а в голове сухо колотилось одно и то же - она никогда никого не любила.
Все слезы, на которые она была способна, она уже выплакала. Теперь ее, с ее характером, интересовал только один вопрос - почему? Почему это
произошло именно с ней? То, что это правда, она поняла сразу. Врать она не любила, а уж самой себе - никогда. Она была создана для любви, в этом она никогда не сомневалась. Она трезво оценивала себя. Превосходные степени не относились к ней. Были много красивее ее, сексуальнее, умнее, привлекательнее, стервознее, в конце концов, если кто любит таких. Но она была Женщиной. И это чувствовали все без исключения, с кем сталкивала ее судьба. К ее чести, в этом она не видела своей заслуги и воспринимала просто как некий дар. Кто-то хорошо поет, кто-то способен к языкам, а ей от Бога досталось именно это.
Не зажигая света, она села в кровати, уперлась спиной в изголовье и закинула руки за голову. Нахождение логических связок - дело мужского ума. Но она предпочла не прятаться за особенность женского интеллекта. А предпочтение для нее означало только одно - она найдет причину того, что случилось с ней.

Пес за дверью что-то почувствовал, заворчал и карябнул лапой дверь - послышался сухой стук когтей. Войти он не мог, дверь открывалась наружу, он просто давал знать, что он здесь и, как всегда, готов ради нее на все. Она негромко сказала ему, что у нее все в порядке, пусть не беспокоится и спит дальше, хотя знала - он заснет только после того, как будет уверен, что заснула она.
Боюсь, милый, сказала она про себя своему псу, у нас с тобой будет бессонная ночь и утром ты меня не узнаешь. Она невольно усмехнулась самой себе - даже в таком состоянии она кокетничала, причем сама с собой. Ну что ж, на то она и женщина. Она прекрасно знала, что ни одна ночь, какой бы бурной она ни была, еще не отразилась на ней утром.

Она вновь вернулась мысленно к тому моменту сегодняшнего вечера, когда сидела в машине, идущей по ночной Мелроуз, - ей почему-то казалось, что поиск надо начинать именно оттуда. Так вот, она сидела в машине, и тело ее было полно той усталой легкости, которая бывала у нее обычно после любви, ей нравилось это чувство, и она сполна отдавалась ему, бездумно смотря в окно. И вдруг она оказалась на той темной улице.
Последние годы она все реже и реже возвращалась мыслями к родине, которую покинула много лет назад, влекомая инстинктом, всегда нацеленным на успех, как стрелка компаса - на север. Но эту улицу она узнала сразу. Это была улица ее юности.
Что-то там произошло, на той улице, что-то очень опасное, что подействовало на нее здесь, на Мелроуз, как ожог, даже спустя столько лет. И это случившееся тогда было как-то связано с открывшейся ей только что страшной истиной.
Она попыталась вспомнить, но не могла. Что-то мешало ей. Было такое ощущение, что то место в ее памяти закрыто тяжелыми воротами. Она навалилась на них всем телом, она билась в них плечом, ногами, и они вдруг поддались. Чуть-чуть. Вначале. Потом все больше и больше. Пока не распахнулись настежь и не сгинули, словно их и не было никогда. И что же она увидела?

[B]ОН.[/B] Со свойственной ему скрупулезностью и методичностью он перебирал свое прошлое, пытаясь найти то, что могло бы доказать ложность этой мысли-убийцы. Он звал на помощь всех женщин, которые были в его жизни. И они приходили. Вспышками-воспоминаниями. То лицо, то поза, то часть тела. Словно сумасшедший киномеханик дергал взад и вперед ленту всей его жизни.
Единственное, что объединяло эти воспоминания, - все они были сексуально обусловлены. Что бы ему ни вспоминалось про любую из женщин, это были исключительно моменты телесной близости с ними. Или предблизости - он, например, вспомнил, как спустил одной из них бретельки платья и ласкал груди. Или послеблизости. Два раза подряд - наверное, когда-то это было эмоционально очень сильно - ему увиделось, как он сразу проваливался в сон после жарких объятий. Он даже видел кусочки этого сна. Но уже не так ярко. Это была как бы копия с копии.

Он перебирал, словно четки, эти воспоминания, то уходя в самую их глубь, то выныривая к совсем недавнему, иногда по-нескольку раз возвращаясь к одной и той же женщине, но в разных вспышках, и вдруг почувствовал, что получает от этого удовольствие. Его мужское самолюбие приятно тешилось, на лице - он это уловил по напряжению щечных мышц - появилась довольная улыбка. Понятно, сказал он своему инстинкту самосохранения - а то, что это действовал именно он, у него не было сомнений, - значит, добром не хочешь уступить. И снова улыбнулся сам себе своей нехорошей улыбкой.

Запиликал мобильник. Этот номер знали только несколько самых близких людей и начальник его охраны. Должно было произойти что-то чрезвычайное, чтобы они стали звонить по нему. Рука потянулась за телефоном, но он остановил ее на полдороге. Я предупреждал тебя, сказал он встрепенувшемуся при звонке инстинкту, как сказал бы любому другому, кто его подвел. Теперь тебе придется платить. И сразу, как в омут головой, бросился туда, к

• 
• 
•