Hua, 37 - 5 февраля 2008 16:59

Она сидела у окна и ей было все равно. ее маленький домик стоял одиноко в лесу, октябрьский дождь нещадно бил в стекло, а незапертая дверь хлопала от ветра. Она сидела,одетая в ЕГО балахон, грязные волосы струились по бесформенной спине, отчего фигура ее казалось фигурой друвней старухи. Свеча давно истлела, в комнате витал запах сырого дерева, плесени и холодного одиночества, что наполняло ее изнутри вот уже который день. Неужели ОН так и не прийдет больше? Сквозь полузакрытые веки она увидела вспышку молнии, и раскат грома оглушил ее. Эта гроза никогда не закончится. Ей было все равно. Она давно уже не плакала, слез просто больше не было. Она умирала. Умирала от голода, от тоски, умирала от осознание своей неприкаянности. ОН больше не прийдет...
Вдруг дверь рывком распахнулась, и, ударившись о стену, захлопнулась снова. Она даже не оглянулась. Хотя кому это доведется забрести в такую чащу, да еще в столь ненастную ночь. Но ей было все равно.
Дверь еще раз распахнулась, но на этот раз мягче. За дверью стояло две высокие фигуры. Она не оглянулась.
- Эй, хозяйка, здесь можно отдохнуть? - грубый мужской голос силился перекричать шум дождя.
Она не обернулась. она продолжала сидеть непожвижно, уставившись в стекло.
- немая чтоль.. Давай пройдем, раз она не против. - отозвался другой. они прошли и закрыли наконец дверь. В комнате было холодно, октябрьские ночи никогда не отличались теплом, а тут еще такое ненастье.
Мужики прошли не разуваясь и уселись за стол. ОДин поставил на стол огромную бутыль самогона, другой снял с плеча ружье и поставил рядом с собой. вода ручьем лилась на пол, на табурет и на скромно заправленную кровать, на которую уселся первый. он откинул капюшон. под ним скрывалось широкое бородатое лицо со шрамом от правой брови до подбородка. Второй был без бороды, зато густые усы его поражали своим объемом. Они зажгли керосиновую лампу, извлеченную из огромного заплечного мешка, и поставили ее здесь же, на стол. начали пить. Пили они быстро, будто скоро им надо было уходить, а недопить они не могли, и быстро пьянели. шум дождя стихал, а она так и не оборачивалась. Мужики совсем про нее забыли, в маленькой комнате стало тепло и влажно.. Когда самогон подходил к концу, а бородач с громким хохотом изъявил желание поссать, и оглянулся назад, он увидел ее, все также сидящую, только опустившую тяжелую голову себле на колено.
- Игнат, гляди, что у нас тут есть! Я даже ссатьне пойду! Эй, мадам, извольте пройти у койку - пьяным голосом пропел он, буд-то подражая какому-то актеру.
- Слыш, девка-то глухая. Давай ее выебем, она двже не пикнет! А, Матвей? - придумал Игнат, и встал из-за стола, с шумом отодвинув его.
Она первый раз подняла голову. мутный взгляд ее не новорил ничего, и бледная кожа казалась прозрачной. В два шага Игнат оказался около нее. одним рывком сорвал с себя свитер, и запах мужского поотного тела, перемешанный с перегаром, усилился втрое. Она опустила голову. Он не заставил себя долго ждать, и резким движением скинул ее со стула напол. Кроме огромного балахона на ней ничего не оказалось, и Матвей, стянувший уже с себя штаны поколено, вошел резко и глубоко в нее. Она ахнула, это получилось непроизвольно, от боли. Она не сопротивлялась. Она просто лежала на полу и все. Глаза ее были открыты, но ни слез, ни злости, ничего в них небыло. ОН больше не прийдет. Игнат разодрал ее балахон, отшвырнул лохмотья в сторну, Они быстро перевернули ее и положили животом на табуретку. Пока Матвей, оказавшийся у нее сзади, пыхтя старался над ней, Игнат, придерживая ее голову, отправил член ей в рот. Пьяные мужики и не думали о том, каково ей. А ей было все равно. ОН уже не прийдет. потом пьяные похотливые кобели перевернули ее на спину, и продолжили в том же духе. ОН никогда больше не прийдет, и теперь все равно, что происходит.
Потом Матвей сообщил Игнату о своем намерении поменяться местами Игнат не возаржал, и они опять перевернули ее животом вниз. Тело ее не выражало ничего. просто куколка, тощая бледная девочка, которой все равно. Пока Матвей трахал ее в несопротивляющийся рот, ИГнат нагнулся и стал рассматривать ее гениталии. Небольшая совсем писенька покраснела, губки раскрылись как бутончик, и казалось, что в ее теле рождается желание. Это его еще больше возбудило. Но он не вошел, он стал водить вверх-вниз корявым почерневшим от грязи пальцем, и тут понял - она ведь тоже хочет! Ну уж нет, неприветливая сука, молчаливая тряпичная кукла! Его палец подошел к ее попке, и коснулся ее. девочка вздрогнула. Ей уже было не все равно. Она желала этих потных выродков. Она желала отдаться им еще. Она ожила. Пускай ОН не прийдет, теперь пришли они! Ее язычек неумело задвигался по соленому члену. Матвей запрокинул от удовольствия голову, а Игнат рассматривал, как его палец войдет в ее попку. Попка была готова принять его. Игнат вошел. Девочка ахнула, и тело ее напряглось. Больше было ждать невмоготу. Он медленно протиснулся членом сквозь сфинктер. Она глухо охнула, он замер. Сладкий стон Матвея наполнил комнату, и Игнат начал долбить ее по полной. Она закричала. Смесь боли и наслаждения пронеслась и впталась в деревянные стены. Кружилась голова, темнело в глазах. У всех. Матвей и Игнат одновременно кончили. Девочка с двух сторон наполнилась семенем, и, ослабленная, но вновь зажившая, мягко опустилась на пол. Табуретка с грохотом опрокинулась, но никому до нее дела уже не было.

Был пасмурный октябрьский день, одиноко стоял пустой домик, а от него тянулось по грязи три цепочки следов...

ОН никогда больше не прийдет............

• 
• 
•