Наверх
Риса, 42 - 30 марта 2008 18:54
[B]История преодоления[/B]
Киевлянка Елена Чинка, красивая и изящная, с пропорциями прирожденной балерины, могла бы сверкать на сцене, изумляя всех своим искусством. Она и блистала, ворвавшись в жизнь подобно метеору, с присущим молодости азартом. До тех пор, пока не лишилась ног, сорвавшись с подножки поезда.
Странное дело, но и до всего приключившегося с ней Лена всегда думала и поступала в духе героев любимого с детства Джека Лондона... Ибо твердо усвоила и приняла на вооружение основной их жизненный принцип: чтобы победить, надо знать, чего хочешь. Пусть самое невероятное и странное для других, но если этого желаешь всей душой, – действуй!
Тяга к танцам у меня была с детства. И учителя у меня были самые лучшие. А в восьмом классе я попала к Ольге Захаренко, большой поклоннице танцевальной аэробики. У нее я получила закалку спортсмена и мощный стимул – идти вперед! И с ее же благословения три года танцевала как солистка в спортивно–оздоровительной программе «Грации от Грависа». Три года подряд – лицо экрана! Меня даже узнавали на улице, в магазине... Летом 1998 года я поступила в Театральный институт им. Карпенко-Карого на отделение телережиссуры. Сама себе не верила – моя шестая по счету попытка поступить в этот ВУЗ увенчалась наконец-то успехом. Ведь, любя танцы до беспамятства, хотела еще стать актрисой. Внешностью меня бог не обидел, пластична, да и голос был неплохой – я даже в 8 классе пела в ВИА. Похвастаюсь – единственная со всего потока я сдала на «отлично» экзамен по актерскому мастерству. Ну, думаю, все – передо мной теперь открыты все двери!
От счастья у меня кружилась голова и плыла земля под ногами... И когда Никита, с которым я тогда встречалась, предложил мне поехать отдохнуть в одно славное место – в Херсонес, я тут же согласилась. Это заповедная зона, днем на пляже совсем мало людей, а ночью вообще ни души – заповедник закрывался, а мы там жили в домике археологов. Кем был для меня Никита? Очень хорошим приятелем. Ну а меня он представлял своим друзьям почему-то как жену, хотя это было совсем не так. Было все – любовь, розы и звезды в небе. Гуляли ночью, купались в лунной дорожке на море и любовались звездопадом. В Крыму да еще в конце августа это такое зрелище! И мы одни! Но все хорошее когда-то кончается. Возвращались назад – я красивая, загорелая, хорошо отдохнувшая за две с лишним недели. Сели на поезд в Севастополе, а в Симферополе, когда поезд сделал остановку, я вышла на перрон – в вагоне было очень душно, а Никита остался. Стоял обычный вокзальный шум, и я не услышала, как по радио объявили, что наш поезд отправляется. Состав тронулся, и естественная в таких случаях реакция человека – бежать за поездом. Я побежала. Со мной – еще несколько ребят, вернее, они бежали передо мной. А надо было еще запрыгнуть в открытые двери вагона. Они вскочили на ступеньки первыми, я – за ними, и тут – одно лишь мгновение – и моя нога вдруг проскакивает между ступеньками, и я ухожу под колеса поезда. Он еще даже не набрал ход, но и этого было достаточно...
Иногда, когда вижу сейчас поезд, думаю: как так вышло, что такая огромная махина проехалась по мне и я осталась жива! Как потом рассказали, фактически мне сразу отрезало обе стопы, но спасти ноги было невозможно – практически все ткани с сосудами и нервами были искромсаны, торчали лишь голые кости... Очнулась я уже в реанимации и увидела белый потолок палаты. Сразу не сообразила, где я, и лишь потом смутно стала что-то припоминать... Персонал больницы, куда меня доставили, был задействован в считанные минуты. Ведь только благодаря симферопольским врачам выкарабкалась... А самый дорогой для меня – хирург Марат: он просто вытянул меня с того света. Врачи спасли мне все, что можно было спасти. Мама, когда приехала на четвертый день, не помня себя от горя, несправедливо упрекала их: «Вон у других руки-ноги привозят и пришивают. А вы что же?» А в ответ услышала: «Пришивать нечего было».
Как мне повезло с друзьями и вообще, с кем в жизни просто пересеклась – они все как один откликнулись, примчались, – в Симферополе тоже нашлись знакомые. Все, что можно было, доставали из-под земли и, разумеется, лекарства – с деньгами помогли очень мои друзья. А Никита? Он уехал в тот же вечер в Киев. Позвонил несколько раз в реанимацию, рассказывал сбивчиво, что у него, мол, нет денег... Да разве деньги мне от него нужны были? Как-то ко мне зашла медсестра Оля и прямо спросила: «Что? Ждешь его звонка? Я тебе вот что скажу. Ты когда лежала без сознания, он пошел звонить домой. Вижу, уселся в холле, вальяжно так, нога за ногу и кому-то по телефону: «Представляешь, Ленке ноги отрезало!» А пять минут назад таким нюней был, мы его валерьянкой отпаивали, обхаживали. Но когда я такую картину увидела, подумала – лучше тебя сразу поставить перед фактом. Зачем потом слезы?..» Что ж, все к лучшему, сказала я себе и начала жизнь набело.
А дальше... со мной произошла удивительная метаморфоза – я вдруг обрела внутреннее равновесие. Как будто прозрела. Стала замечать красоту самых простых, привычных вещей.
...И откуда только брались силы? Хотя в моем случае спортивная подготовка сыграла решающую роль, да и в реанимации я качала пресс, держась руками за треугольник. Не позволяла себе ни на минуту останавливаться, не делала себе поблажек. Чтобы не успеть задуматься по–настоящему. И с тех пор – каждый день: по утрам зарядка, растяжка... Было ужасно больно, но иначе – просто нельзя.
Киевлянка Елена Чинка, красивая и изящная, с пропорциями прирожденной балерины, могла бы сверкать на сцене, изумляя всех своим искусством. Она и блистала, ворвавшись в жизнь подобно метеору, с присущим молодости азартом. До тех пор, пока не лишилась ног, сорвавшись с подножки поезда.
Странное дело, но и до всего приключившегося с ней Лена всегда думала и поступала в духе героев любимого с детства Джека Лондона... Ибо твердо усвоила и приняла на вооружение основной их жизненный принцип: чтобы победить, надо знать, чего хочешь. Пусть самое невероятное и странное для других, но если этого желаешь всей душой, – действуй!
Тяга к танцам у меня была с детства. И учителя у меня были самые лучшие. А в восьмом классе я попала к Ольге Захаренко, большой поклоннице танцевальной аэробики. У нее я получила закалку спортсмена и мощный стимул – идти вперед! И с ее же благословения три года танцевала как солистка в спортивно–оздоровительной программе «Грации от Грависа». Три года подряд – лицо экрана! Меня даже узнавали на улице, в магазине... Летом 1998 года я поступила в Театральный институт им. Карпенко-Карого на отделение телережиссуры. Сама себе не верила – моя шестая по счету попытка поступить в этот ВУЗ увенчалась наконец-то успехом. Ведь, любя танцы до беспамятства, хотела еще стать актрисой. Внешностью меня бог не обидел, пластична, да и голос был неплохой – я даже в 8 классе пела в ВИА. Похвастаюсь – единственная со всего потока я сдала на «отлично» экзамен по актерскому мастерству. Ну, думаю, все – передо мной теперь открыты все двери!
От счастья у меня кружилась голова и плыла земля под ногами... И когда Никита, с которым я тогда встречалась, предложил мне поехать отдохнуть в одно славное место – в Херсонес, я тут же согласилась. Это заповедная зона, днем на пляже совсем мало людей, а ночью вообще ни души – заповедник закрывался, а мы там жили в домике археологов. Кем был для меня Никита? Очень хорошим приятелем. Ну а меня он представлял своим друзьям почему-то как жену, хотя это было совсем не так. Было все – любовь, розы и звезды в небе. Гуляли ночью, купались в лунной дорожке на море и любовались звездопадом. В Крыму да еще в конце августа это такое зрелище! И мы одни! Но все хорошее когда-то кончается. Возвращались назад – я красивая, загорелая, хорошо отдохнувшая за две с лишним недели. Сели на поезд в Севастополе, а в Симферополе, когда поезд сделал остановку, я вышла на перрон – в вагоне было очень душно, а Никита остался. Стоял обычный вокзальный шум, и я не услышала, как по радио объявили, что наш поезд отправляется. Состав тронулся, и естественная в таких случаях реакция человека – бежать за поездом. Я побежала. Со мной – еще несколько ребят, вернее, они бежали передо мной. А надо было еще запрыгнуть в открытые двери вагона. Они вскочили на ступеньки первыми, я – за ними, и тут – одно лишь мгновение – и моя нога вдруг проскакивает между ступеньками, и я ухожу под колеса поезда. Он еще даже не набрал ход, но и этого было достаточно...
Иногда, когда вижу сейчас поезд, думаю: как так вышло, что такая огромная махина проехалась по мне и я осталась жива! Как потом рассказали, фактически мне сразу отрезало обе стопы, но спасти ноги было невозможно – практически все ткани с сосудами и нервами были искромсаны, торчали лишь голые кости... Очнулась я уже в реанимации и увидела белый потолок палаты. Сразу не сообразила, где я, и лишь потом смутно стала что-то припоминать... Персонал больницы, куда меня доставили, был задействован в считанные минуты. Ведь только благодаря симферопольским врачам выкарабкалась... А самый дорогой для меня – хирург Марат: он просто вытянул меня с того света. Врачи спасли мне все, что можно было спасти. Мама, когда приехала на четвертый день, не помня себя от горя, несправедливо упрекала их: «Вон у других руки-ноги привозят и пришивают. А вы что же?» А в ответ услышала: «Пришивать нечего было».
Как мне повезло с друзьями и вообще, с кем в жизни просто пересеклась – они все как один откликнулись, примчались, – в Симферополе тоже нашлись знакомые. Все, что можно было, доставали из-под земли и, разумеется, лекарства – с деньгами помогли очень мои друзья. А Никита? Он уехал в тот же вечер в Киев. Позвонил несколько раз в реанимацию, рассказывал сбивчиво, что у него, мол, нет денег... Да разве деньги мне от него нужны были? Как-то ко мне зашла медсестра Оля и прямо спросила: «Что? Ждешь его звонка? Я тебе вот что скажу. Ты когда лежала без сознания, он пошел звонить домой. Вижу, уселся в холле, вальяжно так, нога за ногу и кому-то по телефону: «Представляешь, Ленке ноги отрезало!» А пять минут назад таким нюней был, мы его валерьянкой отпаивали, обхаживали. Но когда я такую картину увидела, подумала – лучше тебя сразу поставить перед фактом. Зачем потом слезы?..» Что ж, все к лучшему, сказала я себе и начала жизнь набело.
А дальше... со мной произошла удивительная метаморфоза – я вдруг обрела внутреннее равновесие. Как будто прозрела. Стала замечать красоту самых простых, привычных вещей.
...И откуда только брались силы? Хотя в моем случае спортивная подготовка сыграла решающую роль, да и в реанимации я качала пресс, держась руками за треугольник. Не позволяла себе ни на минуту останавливаться, не делала себе поблажек. Чтобы не успеть задуматься по–настоящему. И с тех пор – каждый день: по утрам зарядка, растяжка... Было ужасно больно, но иначе – просто нельзя.
Добавить комментарий
Комментарии: 0
