Наверх
Люмен, 37 - 18 декабря 2010 01:46
Когда я был маленький, то ужасно боялся гроз. Как только слышал далекие раскаты грома, то сразу хватал фонарик и забивался под одеяло. И сидел я в этом тесном, душном мирке, освещаемым нечетким кругом грязно-желтого цвета, до тех пор, пока не утихал бешеный ритм, выбиваемый на оконном стекле.
А однажды отцу надоело наблюдать все это, и он, дождавшись очередного вечера, подходящего для съемки дешевых ужасников (ну знаете вспышки молний, плохой грим, пластиковые куклы и реки томатного сока), схватил меня под мышки, когда я резвой трусцой пробегал мимо за неизменным спутником своих посиделок – фонариком, и потащил на балкон. Помню, я сначала удивился. Потом испугался. Потом заревел от осознания собственного бессилия и понимания того факта, что мне сейчас предстоит столкнуться с дикой природой один на один. А меня грубо и бесцеремонно поставили на перила и дали напутственный шлепок под зад. Первые пять минут я дергался как тушканчик с нарушениями опорно-двигательного аппарата и орал как белуга. Через десять – привык и с удивлением начал вглядываться в кромешную тьму перед собой, изредка с треском вспарываемой блестящими стрелами. Так я узнал новый для себя мир. Мир, в котором есть только тьма и вспышки света. Я научился его любить.
Я люблю весенние грозы. Люблю смотреть, как небесный купол постепенно меняет свой цвет, заволакивается рваным грязным покрывалом, трепещущим на ветру. В воздухе появляется тот тонкий, неуловимый запах, возникающий только перед самой грозой. Может это просто свежесть, не знаю. Но ведь если взять и распылить воду в комнате с помощью обычного пульверизатора, того же эффекта не будет, правильно? Будет просто переливающееся мириадами маленьких радуг облако. Красиво, конечно, но не то. А перед бурей пространство будто живет своей жизнью, дышит полной грудью. А мы это чувствуем. На грани, но чувствуем. Гроза – она ведь тоже живая. И, наверное, разумная, кто знает. Но глядя на стремительно накатывающуюся стену облаков, так похожих на гигантский рассерженный рой сказочных ос, с этим трудно не согласиться.
Стою посреди внезапно опустевшей улицы, задрав вверх голову. Ну же, давай, давай – тучи словно не слышат мой яростный шепот. Наконец, первая капля падает на мои иссохшиеся губы, за ней стаей стремительно падают ее сестры. Маленькие водяные шарики, летящие с небес. Слезы ангелов… Асфальт сразу стал зеркалом, гладью, которая продолжила небо…
Над головой тяжело перекатываются глыбы фиолетово-черных облаков, со скрежетом сталкиваются между собой, грохоча так, что закладывает уши, извергая пронзительно яркий ветвистый рисунок молний, несколько секунд держащийся на сетчатке нелепым негативом... Белое становится черным, яркие всполохи - темными пятнами... Крупные, словно ягоды, капли дождя бьют по лицу с такой силой, что кажется, хотят смыть меня с лица земли, втоптать в грязь навсегда. Ветер с пронзительным завыванием раскинул холодные щупальца, норовящие побольнее хлестнуть по лицу, заползти под одежду, выскрести сознание из продрогнувшего тела. Это триумф грозы, крещендо ее немыслимой, но удивительно стройной симфонии. Буйство жизни в черно-белых тонах…
А я стою посреди всей этой беснующейся стихии, чувствую свою беспомощность перед лицом природы, но нахожу в себе силы поднять голову и крикнуть во все горло:
- Я не боюсь тебя, слышишь!!!
А гроза лишь насмешливо заглушает мой крик очередным ударом грома… Но по-моему она меня услышала… и ответила…
А однажды отцу надоело наблюдать все это, и он, дождавшись очередного вечера, подходящего для съемки дешевых ужасников (ну знаете вспышки молний, плохой грим, пластиковые куклы и реки томатного сока), схватил меня под мышки, когда я резвой трусцой пробегал мимо за неизменным спутником своих посиделок – фонариком, и потащил на балкон. Помню, я сначала удивился. Потом испугался. Потом заревел от осознания собственного бессилия и понимания того факта, что мне сейчас предстоит столкнуться с дикой природой один на один. А меня грубо и бесцеремонно поставили на перила и дали напутственный шлепок под зад. Первые пять минут я дергался как тушканчик с нарушениями опорно-двигательного аппарата и орал как белуга. Через десять – привык и с удивлением начал вглядываться в кромешную тьму перед собой, изредка с треском вспарываемой блестящими стрелами. Так я узнал новый для себя мир. Мир, в котором есть только тьма и вспышки света. Я научился его любить.
Я люблю весенние грозы. Люблю смотреть, как небесный купол постепенно меняет свой цвет, заволакивается рваным грязным покрывалом, трепещущим на ветру. В воздухе появляется тот тонкий, неуловимый запах, возникающий только перед самой грозой. Может это просто свежесть, не знаю. Но ведь если взять и распылить воду в комнате с помощью обычного пульверизатора, того же эффекта не будет, правильно? Будет просто переливающееся мириадами маленьких радуг облако. Красиво, конечно, но не то. А перед бурей пространство будто живет своей жизнью, дышит полной грудью. А мы это чувствуем. На грани, но чувствуем. Гроза – она ведь тоже живая. И, наверное, разумная, кто знает. Но глядя на стремительно накатывающуюся стену облаков, так похожих на гигантский рассерженный рой сказочных ос, с этим трудно не согласиться.
Стою посреди внезапно опустевшей улицы, задрав вверх голову. Ну же, давай, давай – тучи словно не слышат мой яростный шепот. Наконец, первая капля падает на мои иссохшиеся губы, за ней стаей стремительно падают ее сестры. Маленькие водяные шарики, летящие с небес. Слезы ангелов… Асфальт сразу стал зеркалом, гладью, которая продолжила небо…
Над головой тяжело перекатываются глыбы фиолетово-черных облаков, со скрежетом сталкиваются между собой, грохоча так, что закладывает уши, извергая пронзительно яркий ветвистый рисунок молний, несколько секунд держащийся на сетчатке нелепым негативом... Белое становится черным, яркие всполохи - темными пятнами... Крупные, словно ягоды, капли дождя бьют по лицу с такой силой, что кажется, хотят смыть меня с лица земли, втоптать в грязь навсегда. Ветер с пронзительным завыванием раскинул холодные щупальца, норовящие побольнее хлестнуть по лицу, заползти под одежду, выскрести сознание из продрогнувшего тела. Это триумф грозы, крещендо ее немыслимой, но удивительно стройной симфонии. Буйство жизни в черно-белых тонах…
А я стою посреди всей этой беснующейся стихии, чувствую свою беспомощность перед лицом природы, но нахожу в себе силы поднять голову и крикнуть во все горло:
- Я не боюсь тебя, слышишь!!!
А гроза лишь насмешливо заглушает мой крик очередным ударом грома… Но по-моему она меня услышала… и ответила…
Добавить комментарий
Комментарии: 0
